При этом причины, вызывающие то или иное разветвление языкового Древа, лингвисты ищут в исторических событиях, придерживаясь при этом традиционной хронологии. Иногда даже указывают не только время, но и место, откуда началось разделение индоевропейского праязыка - Беловежская Пуща в Белоруссии.

Другая точка зрения, развитая, в основном, итальянскими лингвистами, заключается в постулировании нескольких исходных языковых центров и самостоятельно развиваюшихся языковых "кустарников". В качестве примера приведем диаметрально противоположные взгляды приверженцев двух упомянутых теорий на происхождение балтийской группы языков, к которым в настоящее время принадлежат литовский и латышский языки.

Сторонники единого (ностратического) языка, считают балтийские языки наиболее архаичными, сохраняющими наибольшее родство с индоевропейским праязыком. Противоположная точка зрения рассматривает их как маргинальные, возникшие на северной границе взаимодействия двух самостоятельных западной (европейской) и восточной (евроазиатской) языковых семей. Под европейской языковой семьей подразумевается романская группа языков, которая, как считается, произошла из латинского языка.

Интересно отметить, что при таком подходе на южной границе между этими условными языковыми семьями в качестве такого же маргинального языка оказывается греческий язык. Однако между греческим и балтийскими языками существует принципиальная разница: современный греческий язык действительно представляет собой маргинальный, в значительной мере обособленный язык, получившийся в результате скрещивания иудеоэллинского и праславянского языков. В рамках излагаемой концепции это вполне понятно - греческий язык является наследником иудеоэллинского языка Старой империи.

Напротив, балтийские языки сохраняют и общий лексический фонд, и прямые фонетические соответствия как со славянскими, так и с германскими языкам, но отнюдь не с иудеоэллинским. Здесь еще необходимо отметить, что и в греческом языке многие "древнегреческие" корни являются не просто общеиндоевропейскими, а именно славянскими.

Раздел языкознания - этимология - занимается исследованием происхождения слов, составляющих лексику, т. е. словарный запас языка. Придерживаясь традиционной хронологии, этимология является, по сути, эвристической наукой, и в этом смысле ее можно сравнить с археологией, поскольку единственным надежным критерием является письменная фиксация слова. При этом лингвисты, конечно же, руководствуются прежде всего здравым смыслом и действуют методом сравнения.

Однако датировка "древних" письменных памятников, не имеющих собственной даты записи - вещь сама по себе весьма непростая, и может приводить к серьезным ошибкам не только в хронологии, но и в языкознании. Достаточно упомянуть, что криминалистика для датировки даже современных письменных источников не только использует целый комплекс инструментальных методов, но и опирается при этом на статистически обоснованную и независимо датированную базу данных для сравнения документов. Для древних же письменных источников такая база данных просто отсутствует.

В 50-х годах ХХ века М. Сводеш разработал новое направление в лингвистике - глоттохронологию. Глоттохронология - это область сравнительно-исторического языкознания, занимающаяся выявлением скорости языковых изменений и определением на этом основании времени разделения родственных языков и степени близости между ними. Такие исследования проводятся на основе статистического анализа словаря (лексикостатистика).

При этом предполагается, что глоттохронологический метод применительно к относительно недавно (в пределах Новой Эры) разошедшимся языкам дает систематическую ошибку в сторону приближения к нашему времени. Однако, применительно к разделению праславянского языка глоттохронологические вычисления дают довольно устойчивую границу - XII век.

С другой стороны, ареалы "балтийского" и "славянского" языков в Восточной Европе по данным топонимики (названия мест) и гидронимики (названия водоемов) в XI веке по традиционной хронологии практически совпадают. Это еще одно свидетельство в пользу существования балто-славянской языковой общности по состоянию на XI век. При этом практически все лингвисты, за исключением, пожалуй, чешского ученого В. Махека, считают германские языки отделившимися от балто-славянских по крайней мере на тысячелетие раньше. Это, судя по Словарю, лингвистическая ошибка, порожденная традиционной хронологией.

Сама по себе "древовидная" модель (на языке математики она называется решеткой Бете) не вполне адекватна для описания процесса развития языков, поскольку она не включает обратной связи и предполагает, что единожды разделившиеся языки далее развиваются независимо друг от друга. Этот предельный случай может реализоваться только в результате полной информационной изоляции одной части населения от другой на протяжении жизни, по крайней мере, нескольких поколений.

В отсутствие средств массовой информации такое возможно только из-за географической изоляции в результате глобальной природной катастрофы - например, потопа, разделения материков, резкого изменения климата, глобальной эпидемии и.т.п. Однако, это достаточно редкие события даже с точки зрения традиционной хронологии. Более того, даже разделение Евразии и Америки Беринговым проливом полностью не уничтожило языковой связи, например, японского языка и языков некоторых индейских племен.

С другой стороны, в отсутствие глобальных катаклизмов информационный обмен происходит непрерывно как внутри языка, на уровне междиалектальных связей, так и между языками. Судя по Библии и по различным эпосам, глобальных катастроф, резко нарушивших языковую общность, на памяти человечества было не более двух, что отражено, например, в библейских преданиях о Всемирном Потопе и Вавилонском смешении языков.

Обратим внимание читателя, что эти два предания свидетельствуют о принципиальном различии результатов двух катастроф с информационной точки зрения. Результатом Всемирного Потопа стала изоляция группы населения (семья Ноева Ковчега), которая говорила на одном языке. Вавилонское же столпотворение говорит о внезапно возникшем непонимании разными частями населения друг друга, что является результатом столкновения резко различающихся языковых систем, которое могло проявиться только при объединении разных частей населения. Иными словами, первый катаклизм носил аналитический характер, а второй - синтетический. Поэтому все "революционные" языковые изменения могут быть смоделированы на основе только двух упомянутых катаклизмов. И, как следствие, адекватная языковая модель должна представлять собой, по крайней мере, граф, способный отразить систему обратных связей, а отнюдь не "дерево" решетки Бете. И будущей лингвистике не обойтись без привлечения такого раздела математики как топология.

В рамках же традиционной хронологии мнимых "революционных" изменений оказывается гораздо больше, причем они носят локальный характер - например, "великий средневековый сдвиг английских гласных", который относят к XII в., когда безо всяких на то естественных причин якобы изменилась вся структура гласных, причем только в языке населения Британских островов. А примерно через 300 - 400 лет, в XVI в. также "революционно" практически восстановилась прежняя система. В это же время в достаточно удаленной от Британии Греции якобы происходила другая "революция" - т.н. итацизм, когда сразу несколько гласных выродились в один звук "и", что привело к жуткому орфографическому разнобою в современном "новогреческом" языке, где можно насчитать до 5 вариантов написания одного слова.

Обе эти мнимые "революции" возникли по одной причине - из-за непригодности латиницы для однозначной передачи звукового состава любого европейского языка. И "среднегреческий итацизм", и "великий английский сдвиг" возникли из-за введения латиницы и именно при латинском отображении греческих ли, английских или других слов. В качестве примера для тех, кто знаком с английским языком, предлагаем самостоятельно озвучить "греческие" phthisis "чахотка" и diarrhoea "понос".

Или возьмем знаменитый латинский ротацизм, когда звук "з" якобы внезапно (в историческом масштабе) перешел в "р". Причем в романских языках перешел везде, а в германских не всегда, не везде и не последовательно: ср. нем. Hase "заяц" и англ. hare, нем. Eisen "железо" и англ. iron, но нем. war "был" при англ. was. Звуки "з" и "р" принципиально различаются по природе своего образования. Какие мыслимые фонетические причины могут быть у такого неестественного сдвига? А вот палатальное ("украинское") г и немецко-французское язычковое ("картавое") r как раз фонетически весьма близки. Еще Ломоносов подметил фонетическую близость греческих r ("картавое рцы") и g (палатальное г). Анализ Словаря показывает, что появление "r" связано именно с неустойчивостью палатального г, а отнюдь не "з", которое само является одним из продуктов эволюционного преобразования палатального г.

Поэтому латинский ротацизм - еще одна явная несуразица, связанная с мнимой "древностью" письменной латыни, когда якобы букву Z (передававшую "з") в указном порядке отменили за "ненадобностью" в 312 г. до н.э. (произошел "ротацизм"!). А потом, лет через 300, стали опять понемногу использовать, причем только для написания "греческих" слов.

Эта мифическая история одной природы с историей искусственного появления в кириллице фиты, ижицы и прочих греческих букв. Обе истории относятся к одному и тому же средневековому периоду становления азбучной письменности.

Словарь же показывает, что, во-первых, во всех европейских языках происходят, хотя и с разной скоростью, но одни и те же эволюционные фонетические процессы, и, во-вторых, что общий лексический фонд европейских языков, (без учета финно-угорских, тюркских и др. заимствований), и на сегодня содержит порядка 1000 ключевых нелатинизированных слов, принадлежащих примерно к 250 общим корневым группам.

Словарный запас на основе этих корневых групп охватывает практически все необходимые для полноценного общения понятия, включая, в частности, все глаголы действия и состояния, в том числе и т. н. "неправильные" глаголы (иначе - глаголы сильного спряжения). В Словаре находит свое законное место, в частности, подавляющее большинство общеславянских слов, традиционно относимых к этимологически трудным или неясным. Здесь же естественным образом определяется и место практически всех слов т.н. нецензурной лексики русского языка.

2. КАК УСТРОЕНА ЕВРОПЕЙСКАЯ ФОНЕТИКА

Этимологи сравнивают слова разных языков на предмет выяснения степени их родства "по созвучию и по сосмыслию". Созвучие, т.е. фонетическое соответствие, однокоренных слов в разных языках, воспринимаемое на слух и фиксируемое письменно, является одним из необходимых условий для решения вопроса о степени родства сравниваемых языков. Здесь, безусловно, определенную роль играют долгота, интонация и ударение, но главное качество звука определяется речевым аппаратом человека - т.е. тем, как образуется звук.

Рассмотрим, для начала, гласные звуки. Они классифицируются, прежде всего, по степени открытости. Произнесите на одном дыхании а-о-у-и - здесь наиболее открытый звук "а" последовательно переходит в наиболее закрытый (узкий) "и". При этом "закрытие" звука в последовательности а-о-у происходит одновременно с округлением губ. Если так же произнести а-э-е-и, то здесь "закрытие" звука в последовательности э-е-и связано с усилением напряжения языка и соответствующим сужением звука. Изменение качества звука пре переходах а-э или а-ы связаны не только с сужением звука, но и с изменением напряженности лицевых мышц.

Изменение напряжения определенных групп мышц, связанное с образованием нового звука, называется артикуляцией. Из физиологии известно, что чем выше темп речи, тем сильнее артикуляция "опаздывает" - мысль как бы "забегает вперед", и речевой аппарат готовится к следующему звуку, не успевая зафиксировать предыдущий. Отсюда и выпадение промежуточных согласных ( например, в просторечии произносится "скоко" вместо "сколько" , щас вместо сейчас и т. п.), и "проглатывание" окончаний, сужение и укорачивание ударных гласных, и сильное ослабление (редукция) безударных гласных.

Эти процессы присущи любому живому языку. Они происходили, происходят и будут происходить всегда, пока существует живая речь. И более всего темп речи влияет на качество гласных. Поэтому гласные звуки наиболее уязвимы для полноценной передачи и восприятия на слух корневых лексических различий.

В русском языке, например, колебания корневого гласного наблюдаются в корнях типа рас(ту)/рос(т). В этом случае изменение качества корневого гласного служит внутренней флексией при образовании однокоренных слов - ср. также, например, англ. sing - петь, пою, sang - пел, sung - спел, певший, song - песня, русск. пёк - пеку, был - буду, вью - вил, брил - брею и т. д. Поэтому не случайно, что письменная фиксация гласных (огласовка) возникла только на новейшем этапе развития европейских языков с появлением азбуки, т.е.не ранее XI века. При этом становится вполне закономерной сокращённая форма записи слов (с пропуском большинства гласных) на раннем этапе азбучной письменности - для понимания текста во многих случаях было достаточно отразить на письме только согласные звуки слов и конечные гласные (включая Ъ), обозначавшие также и границу слова.

Анализ приводимого далее словаря, основанного на лексике пятнадцати языков, взятых в качестве достаточно представительной выборки, показывает, что придыхание, лабиализация (губное округление), умлаут (сужение) и аблаут (резкое изменение вокальной позиции) гласных звуков в европейских языках сами по себе не означают изменения корневой принадлежности. Это же касается и тона европейских гласных, который является неотъемлемым значимым признаком гласного в ряде других языков, например, в китайском и родственных ему языках.

Вспомните, чему учил профессор Хиггинс Элизу Дулитл в романе "Пигмалион". Профессор фонетики, обучая Элизу оксфордскому стандарту произношения, исправлял ее лондонское просторечие, т. н. акцент "кокни". Наиболее характерные отличия этого акцента от нормативной фонетики современного английского языка заключаются именно в произношении гласных (в частности, произношение "аi" вместо нормативного "еi") и "антинормативном" употреблении начального придыхательного h, который в "кокни" не произносится там, где пишется, а, наоборот, произносится там, где не пишется. При этом, несмотря на различие в произношении гласных и придыхания, герои романа прекрасно понимают друг друга.

Единственное качественное различие гласных, которое практически почти удваивает количество общеевропейских корневых основ, связано с изменением состояния носоглотки как резонатора звука - назовем его окраской. Прежде всего, это назализация, т.е. перекрытие носоглотки, вызывающее "гнусавое" произношение гласного. Мало кто обращает внимание на хорошо известный медикам-отоларингологам факт, что перекрытие носоглотки немедленно увеличивает интенсивность дыхания, вызывая одновременно и придыхание, и лабиализацию (губное округление), и сужение гласного.

Попробуйте зажать нос и воспроизвести фразу из детской книжки - "У бедя дасборг" вместо "У меня насморк", и сами почувствуете справедливость этого наблюдения. Заодно Вы ощутите и существенное изменение качества всех согласных звуков.

С другой стороны, сходное изменение резонансных параметров носоглотки вызывает прикрытие рта полусжатыми губами при произнесении гласного звука, поскольку часть воздушного потока при этом также направляется через носоглотку, вызывая частичную назализацию звука. Эти два рефлекторно взаимосвязанных процесса и дают эффект "окрашенного" гласного.

Естественно, в живом языке степень "окраски" гласного колеблется, однако этими колебаниями вполне можно пренебречь в тех случаях, если принадлежность к "окрашенной" (~o) или "неокрашенной" (ъ) корневой группе в современных языках может быть определена независимо по области значений - т.е. семантически.

Например, "неокрашенный" корень (в)ъх в значении "точно определенный, быстро истекающий срок" дает русск. век, лит. veikti "подвизаться", русск. вечер, лит. vakaras; англ. week "неделя", нем. Woche, швед. veck, норв. uke; ит. vigilia "канун", фр. veille, англ. eve; норв. [ae]ve "вечность", а "окрашенный" корень (в)~oх со значением "запах, вонять, привлечь, половые отношения, вязать" дает русск. вякнуть ("подать голос, привлечь внимание"), словен. vekаti "позвать, пожаловаться", англ. wink "подмигнуть, привлечь внимание", нем. winken, швед. vinka, норв. vinke. В нынешних однокоренных с ними русск. веко, лит. vokas и лит. voka "крышка" носовой окраски нет, но достаточно привести однокоренные венец, венок, восходящие к тому же значению корня.

Следует еще раз подчеркнуть, что даже "окраска" корневого гласного не всегда является однозначно определяющим признаком корня, поскольку она зависит от смежных согласных. Тем не менее, как видно из приведенного примера, "окраска" гласного может приводить к образованию самостоятельной корневой группы. При этом для правильного восприятия корневой основы на слух (с точки зрения передачи информации гласным звуком) необходимо определить, "окрашен" он или нет.

В пользу модели двухуровневой градации гласных свидетельствует и "телеграфный" язык. Известно, что при телеграфной передаче информации возможно сокращение текста без потери минимально необходимой информации не более чем на треть, что отражает 50%-ный уровень информационной избыточности любого языка, как следует из криптологических исследований.

Следовательно, модель "двух гласных" должна дать три типа корневых групп. Действительно, анализ Словаря показывает, что порядка 90% общего числа корневых групп составляют примерно поровну "окрашенные" и "неокрашенные", а остальные группы безразличны к окраске гласного.

Из вышесказанного, в частности, следует, что в корневой основе имеет значение только один гласный звук (ъ или ~o), находящийся под ударением, поскольку качество безударного гласного не несет дополнительной информации о принадлежности слова к данной корневой группе.

Европейские языки объединяет также принцип открытого слога, т.е. изначальное строение слога по схеме СГ: согласный + гласный. Полногласие в восточнославянских языках (борода, молоко) является отражением именно этого изначального принципа, а не вторично, как это обычно представляют.

Действительно, при увеличении темпа речи реализуется следующая схема: редукция (сокращение) безударного гласного в исходном открытом слоге - образование закрытого слога и появление смежных согласных - выпадение по крайней мере одного из смежных согласных - образование нового открытого слога - … Отметим, что выпадению подвержены все согласные, кроме тех сонорных р и л, которые при редукции гласных способны выполнять их роль и остаются слогообразующими: например, l в англ. ta-ble, где конечный гласный звук полностью редуцирован и не произносится. Полногласный вариант этого слова представлен ит. tavola, порт. tabela.

Другая сторона этого процесса - образование дифтонгов или "долгих" (удвоенных) гласных при выпадении промежуточного согласного. Это отражается письменной фиксацией смежных гласных, одна из которых, в свою очередь, оказывается безударной и далее редуцируется.

Этот процесс бесконечен: ср., например. англ. rain "дождь" и норв. regn, нем. Regen при однокоренных русских извергнуть, рыгнуть, ср. также ворошить, ит. versare "лить, пролить, вылить", фр. verser.

В приведенном примере появление начального (т.н. протетического) "в" также отражает принцип открытого слога, поскольку начальный гласный общего корня ър(~o)г представляет собой неполный слог, состоящий только из гласного, а огубление начального гласного с последующим появлением "в" снимает такое вырождение. Фонетической альтернативой этому является полная редукция начального гласного (ъ): ср. англ. wrong "ошибочный" и русское отвергнуть, причем начальное английское w пишется, но не произносится.

Суммируя вышесказанное, можно еще раз констатировать, что при любом количетве слогов в корне существенное значение может иметь качество только одного корневого гласного, причем оно проявляется только под ударением.

Естественно, что корневая группа может быть безразлична к окраске гласного и в том случае, если для передачи смысла достаточно определенного сочетания согласных.

Отметим, что за вычетом группы носовых (м, н), определяющих окраску гласных, существует всего четыре группы согласных, качественно различающихся в интервокальной позиции - т.е. в зависимости от соседних звуков, а именно: 1) губные (б, п, в, ф), 2) альвеолярно-зубные (д,т, англ. th, исп. z, греч. d, q, сюда же относятся сложные согласные типа русских ц,ч), 3) сонорные плавные (л, р) и 4) щелевые (с, з, ш, ж, х, й, h, мягкое (палатальное) "г" типа украинского г, греческого g).

Взрывные (г, к,) образуемые резким смыканием гортани, в интервокальной позиции неустойчивы по артикуляционным причинам, рассмотренным выше, поэтому они не образуют самостоятельной группы корневых согласных, а включены в группу щелевых.

Для максимальной слуховой информативности корневые согласные должны максимально контрастировать друг с другом, поэтому максимальное число корневых согласных не превышает четырех. Однако корнем не исчерпывается состав слова, и для образования разного сорта формантов (аффиксов, к которым, например, относятся приставки) и флексий (падежных окончаний и.т.п) рядом с корнем должен находиться по крайней мере один звук, не принадлежащий ни к одной из групп уже занятых в самом корне слова.

Из этого вытекают важные следствия:

1. Корневая основа слова не содержит более трех согласных, причем если их три, то они принадлежат, как правило, к разным интервокальным группам (например, стър, блъд и.т. п.);

2. Если присоединенный к трехсогласному корню формант приводит к образованию нового корня, то один из прежних корневых согласных становится неустойчивым, например, корень (х)вър(б): воробей, чеш. vrabec, укр. горобець, лит. zvirblis, латыш. zvipuris, англ. sparrow, нем. Sperling, швед. sparv, норв. spurv, польск. wrobel - англ. warbler "певчая птица" - нем. Schwirl "птица сверчок" - свербеть , англ. swirl "кружиться", нем. quirlen - нем. Wirbel "вихрь", англ. whirl, швед. virvel, норв. hvirvel - англ. squirrel "белка", фр. ecureuil - сверло, чеш. svrdlo, нем. Quirl "мешалка" - лит. skverbeti "продырявить" - скворец и т. д.

3. Среди корневых основ, содержащих два согласных, существуют вырожденные, в которых оба согласных одинаковы, поскольку эффект аллитерации двух одинаковых корневых согласных только акцентирует внимание слушателя (например, корень лъл - ср. русск. лелеять, люли, люлька(ть), болг. лелям, лелея, серб. лелиjати, лељати, чеш. lulati, lilati, польск. lulac, лит. leliuoti , англ. lull, нем. lullen, швед. lulla - "баюкать"; англ. lullaby, lilt - "колыбельная"; ляля - швед. lullen (lullan), англ. loll - "малыш" и.т.д., ср. также мама, папа). При этом любой смежный с корнем (формантный) согласный в словах данной корневой группы, естественно, не принадлежит к той же группе.

Изложенные соображения позволяют понять, почему любой корень европейского слова содержит не более трех слогов.

Теперь рассмотрим систему фонетических соответствий в различных современных европейских языках - наследниках языковой общности XI века.

Начальный согласный "б" в балтийских и славянских языках, в основном, передается аналогичным звуком b в германских языках: ср., например, русск. блеклый, англ. bleak, нем. Bleiche, швед. blek. Редкие исключения в славянских языках связаны с ассимиляцией "б" последующим глухим согласным: например, ср. русск. пчела, болг. бчела, чеш. vcela, лит. bite, нем. Biene, англ. bee, ит. peccia, ape, фр. abeille, исп. abeja, порт. abelha, а также англ. beetle (жук), русск. букашка, или с частичным оглушением, в частности, перед l из-за его веляризации (нёбного смягчения) - русск. болото, чеш. blato, лит. bala, швед. blot, англ. blot "грязь" при русск. полынья, ит. paluda "болото", англ. pool "лужа", нем. Pfuhl, швед. pol.

Немецкое pf отражает процесс дальнейшего ослабления взрывного звука, в конечном счете приводящего к появлению начального f, которого не было в исходных корневых основах: русск. блоха, польск. pchla, англ. flea, нем. Floh. Начальное b может оглушаться не только перед l, но и перед r: брать, ит. prendere, фр. prendre; брат, ит. fratero, фр. frere; борозда, англ. furrow, нем. Furche, швед. fara, норв. fure. В ряде случаев в романских языках существуют и фонетические параллели "звонкий b - глухой p": благо, фр. plaisir "удовольствие" и blaser "пресыщать", а также b - f (см. ниже p - f): ит., фр., англ. bile "жёлчь", ит. fiele, фр. fiel, исп. hiel, ср. также блевать и греч. bleua "слизь".

В интервокальной позиции русскому "б" соответствуют звуки той же группы - b, р, v (w), f, например, русск. ребро, англ. rib, нем. Rippe, швед. rev(ben); русск. любить, англ. love, нем. lieben, швед. ljuvlig и т. д. После первоначально носового гласного, перешедшего в "m", "b' может быть ассимилировано в "m" ввиду артикуляционной близости, например русск. дыб (большой палец), англ. thumb, (b не произносится!), нем. Daumen, швед. tumme.

Начальный "п" в балтийских и славянских языках имеет два ряда соответствий в германских и романских языках: п = p и п = f, например, русск. пята, англ. foot и pad, нем. Fuss и Pfote, норв. fot и pote, при ит. piede "нога, ступня", фр. pied, исп. pie, порт. pe, греч. patonaca, padi; фр. patte "лапа", исп., порт. pata; Ещё более разительный пример: полный, лит. pilnas, ит. pieno, folto, фр. plein, исп. рleno, llano, порт. pleno, cheio, греч. plerioV, англ., швед., норв. full, англ. plenty "множество", фр. foule.

Каким образом появились эти фонетические p-f параллели? Ведь совершенно очевидно, что, например, ит. pieno и folto представляют собой фонетические варианты одного и того же слова, означающего "полный". Такие параллели могли появиться только в том случае, если в двух ветвях одного и того же языка процесс ослабления p проходил с разной скоростью, причем в германской ветви этот процесс уже закончился, и начальный звук p уже полностью перешел в f, в то время, как в романской ветви, точнее в ее восточной, греко-романской части еще звучало изначально общее p, а в западной части процесс ослабления p - f - h был в самом разгаре, и именно в этот момент фонетические варианты получили письменное закрепление. Именно введение латиницы вызвало разнобой в графическом отображении одного и того же слова.

Это подтверждается целым рядом фактов: 1) в германских языках нет сильных глаголов с аблаутом (чередованием) корневого гласного, начинающихся с p, но имеется целый ряд таких глаголов с начальным f; 2) практически все немецкие слова, начинающиеся с p, (но не с pf!) заимствованы из латыни, романских или славянских языков в средние века; 3) в части исконно немецких слов для передачи начального звука f используется латинское v; 4) в германских языках не встречается начальное сочетание sf, но распространено sp, где начальное приставочное s стабилизировало корневое начальное p, воспрепятствовав его ослаблению до f.

В романских языках ослабление начального "п" из-за влияния иудеоэллинского языка оказалось ещё сильнее, вплоть до полной вокализации: пырнуть, ит. ferire, исп. herir (h немое).

Еще более яркий пример: плакать, ит. piangere, фр. pleurer, исп. llorar, порт. chorar (корень плoг). Здесь на ослабление исходного "п" накладывается и веляризация "л", и вокализация последующего палатального "г". Во французском слове сохраняется pl, но частично вокализуется g, давая картавое "язычковое" r. В итальянском из-за преобладания веляризации l вокализуется до i ( = j, й), а взрывное g переходит в аффрикату (дж).

В испанском, напротив, вокализуется начальное p (ll = lj), поскольку в этом языке веляризация l выражена гораздо слабее, а в португальском одновременно ослаблены и p, и l, что приводит к образованию начального ch (= мягкое ч, хь) вместо исходного pl. При этом в двух последних языках g также вокализовано, а его место занимает аналог раскатистого русского "р", заменивший французский (язычковый) вариант r.

При вокализации последующего согласного (исчезновении промежуточных палатальных г, х) в романских языках возможно и озвончение начального p до b: ит. bere, фр. boir, исп., порт. beber при русск. пить, греч. pinw, ср. также англ. pour "лить" (корень пъх). В интервокальной позиции русскому "п" чаще всего соответствуют ит. p, исп., порт. b и фр. v: отпереть, ит. aprire "открыть", фр. ouvrir, исп., порт. abrir, ср. также греч. abertoV "открытый", ит. aperto. Во французском языке интервокальное p может вообще выпадать: тёплый, ит. tiepido, фр. tiede, англ. tepid.

Приведенные примеры иллюстрируют также значение и место латыни в европейских языках. Книжная латынь, как искусственно созданный язык, лексически богата именно за счет фиксации фонетических параллелей, в частности p-f параллелей. Сравните, например, слова конфликт и комплекс. Это - однокоренные слова, причем корень в них тот же, что и в русском плести: плъ(х)ъ(т). Отвлеченные значения обоих латинских слов совершенно очевидно развились из исходного практического смысла, содержащегося в русском слове.

Начальный "в" во всех языках рассматриваемой общности является протетическим - т.е. возникшим при огублении (лабиализации) первоначально гласного. Здесь наблюдается однозначное соответствие русск., болг., серб. "в" - польск., англ. нем. "w", хорв., словен., чеш., лит., швед., ит., фр., исп., порт. "v". В норвежском языке - v, u. Приведем пример, подчеркивающий универсальность этого общеевропейского фонетического процесса острый, лит. astrus, швед. vass, норв. hvass, ит. acuto, acre, фр. acere, acre, aigre, aigu, acide, исп., порт. agudo, англ. acute, греч. oxuV; заострить, навострить, англ. whet, нем. wetzen, швед. vassa, норв. hvesse, фр. aiguiser; острие, латыш. asmens "лезвие"; англ. axe "топор", нем. Axt, швед. yxa, норв. oks, ит. ascia, фр. hache, исп. hacha.

Напомним, что еще в XVI веке буква V передавала и гласный звук u, поскольку латинской буквы U не было. В связи с этим книжная латынь зафиксировала фонетические параллели слов с протетическим в и без него, например: вилять, вихлять, ит. oscillare, vacillare "колебаться, качаться, вибрировать, осциллировать". Эти два варианта одного и того же книжного слова являются прямым свидетельством средневекового происхождения латиницы, ибо иначе пришлось бы признать, что осциллограф появился раньше топора и остроги.

Консервативная орфография современного английского языка, практически не изменившаяся с XVII века, сохранила для нас еще несколько свидетельств неудовлетворительности традиционной хронологии.

Во-первых в начале исконно-английских (т.е. общих с балто-славянскими) слов звучал и звучит именно звук "w" (краткое неслоговое "у"), а не "v", и пишется именно w, а в романских языках этого звука в начале слова не было и нет теперь (кроме позднейшего французского дифтонга oi). Зато этот звук прекрасно сохранился в славянских языках - украинском, белорусском и одном из лужицких.

Во-вторых, латинская буква "V" до XVII века передавала и современное "в", и "у" из-за поздней диссимиляции романских звуков b и v, которая еще не закончилась в современном испанском языке. Это результат влияния иудеоэллинского языка Старой империи, где эти звуки не различались. Поэтому все английские слова с начальным v латинизированы.

В интервокальной позиции балто-славянское "в" образовалось либо из окрашенного гласного, либо после вокализации интервокального г (х): ср. русское его (произносится ево), а также ковать (корень къг), ср. англ. hew "рубить, сечь", нем. hauen, швед. hugga, норв. hogge, hakke, фр. houe "мотыга", cognee "топор". Из "окрашенного" гласного звук "в" образовался и в корневых сочетаниях типа гв-, дв, хв-: ссора, свара, ит., исп., порт. guerra "война", фр. guerre, англ. war; тварь, англ. dwarf "карлик, урод", нем. Zwerg.

В европейских языках русскому интервокальному "в" соответствуют звуки той же группы - b, v, w, p, f: ловить, облава, болг. ловя, серб. ловити, чеш. loviti, польск. lowic, лит. lavyti, англ. lope "скакать", нем. laufen "бегать", швед. lopa, ловкий, лит. lavus.

Пoзднее развитие звука "ф" (f) в европейских языках вполне понятно. Глухие звуки, естественно, уступают звонким в восприятии на слух. А звук "ф" среди глухих согласных - наиболее слабый и поэтому наименее выразительный для слухового восприятия, не считая придыхательного h. Этот звук мог приобрести самостоятельное значение только после закрепления звонкого протетического в и образования новых корневых основ с этим звуком, которые четко отличили б от в в подавляющем большинстве европейских языков.

Такого явления не было в иудеоэллинском языке, чему красноречивый свидетель современный греческий язык. Здесь знаменитая "бета" b передает именно звук "в", а слова с корневой греческой b находятся в обеих общеевропейских группах Б и В. Это говорит о том, что b никогда не передавала взрывного звука "б", а передавала именно губной полугласный w.

Об этом свидетельствует и само слово алфавит, которое никак не может относиться к "древнегреческому" языку, и не могло появиться ранее XV века, поскольку здесь определенно читается альфа-вита, т.е. новогреческое название буквы b, а не латинизированное альфа-бета (alphabet). Об этом же свидетельствуют орфографические и фонетические варианты одних и тех же греческих слов с начальными b- и eu- (эу-) даже в тех случаях, когда однокоренные с ними слова в других европейских языках однозначно имеют начальный звук "б". Такие же варианты существуют практически для всех современных одних и тех же греческих слов, которые пишутся с буквосочетаниями ft или pt - здесь до сих пор неразличимы звуки "ф" и "п" перед глухим "т".

Это обстоятельство, кстати, вообще ставит под сомнение существование самостоятельных "древнегреческого" и "среднегреческого" языков. Современный греческий язык возник на основе того языка, который, конечно же, испытал сильнейшее турецкое влияние в средние века, как и болгарский, но не мог же он растерять за это время более половины общеевропейских корней - ведь этого же не произошло с болгарским языком!

Анализ списка ключевых слов Словаря показывает, что современный греческий язык сохранил несколько десятков ключевых слов, которые есть во всех европейских языках кроме романских. Знаменательно, что все эти слова передают не позднейшие отвлеченные понятия, а наиболее простые, относящиеся к повседневной жизни, например: дочь, коса, вишня. Они совершенно явно отражают существование балто-славяно-германо-греческой общности до латинизации Европы, т.е., по крайней мере, до XIII века. Эти слова не попали в латынь именно потому, что Европа уже была разделена, поэтому "древние" римляне не могли заимствовать их у "древних" греков и наоборот. А вот латинизированные слова обнаруживаются только в современном греческом языке, возникшем, как утверждают лингвисты, не ранее, по крайней мере, XV века!

Начальному балто-славянскому "д" в германских языках соответствуют звуки той же группы, графически отображаемые англ. d, t, th, нем. d, t, z, швед., норв. d, t: русск. дежа (квашня, тесто), англ. dough, нем. Teig, швед. deg; русск. дратва, англ. thread "нить", нем. Draht, швед. trad. Здесь опять наблюдается два ряда соответствия из-за колебаний "звонкий-глухой". В интервокальной позиции к этому добавляется еще один ряд соответствий, производный от оглушенного "д" ("т"), например, вода, англ. water, нем. Wasser, швед. vatt.

Начальное балто-славянское "т" отражается в современных германских языках звуками той же группы: русск. тешить, англ. tease, нем. tauschen, швед. tjusa; русск. тяжелый, англ. tough, нем. zah, швед. tung; русск. тонкий, англ. thin, нем. dunn, швед. tunn; русск. таять, англ. thaw, нем. tauen, швед. toa.