Венский конгресс.

«После наполеоновских войн Польша оказалась разорённой в политическом и хозяйственном отношении и не имела сил для государственного суверенитета. Решением Венского конгресса 1815 года центральная Польша вошла в состав Российской империи, другие польские территории достались Австрии и Пруссии» [2:153].
Википедия пишет по этому поводу: «Все решения Венского Конгресса были собраны в Акте Венского Конгресса. Конгресс санкционировал включение в состав нового королевства Нидерландов территории Австрийских Нидерландов (современная Бельгия), однако все остальные владения Австрии вернулись под контроль Габсбургов, в том числе Ломбардия, Венецианская область, Тоскана, Парма и Тироль. Пруссии досталась часть Саксонии, значительная территория Вестфалии и Рейнской области. Дания, бывшая союзница Франции, лишилась Норвегии, переданной Швеции. В Италии была восстановлена власть папы римского над Ватиканом и Папской областью, а Бурбонам вернули Королевство Обеих Сицилий. Был также образован Германский союз. Часть созданного Наполеоном герцогства Варшавского вошла в состав Российской империи под названием Царство Польское, а русский император Александр I становился и польским королём».

Рис. 1. Европа после Венского конгресса

Отношение русских к полякам.

«В Российской империи власть сочувственно отнеслась к положению поляков. Александр I предоставил Польше возможность иметь парламент, собственную армию, собственную администрацию и польскую денежную систему, которая была ближе к европейской, чем к русской. Царство Польское получило, таким образом, широкую автономию. При этом на территории Польши не вводились законы Российской империи, а шляхте были предоставлены права русского дворянства. Русское присутствие не намечалось ни в гражданской службе, ни  в судебной системе. В Польше незыблемо сохранилось доминирование католицизма не только в духовной жизни, но и в ее системе образования. Только к концу царствования Александра I русский язык и русская история стали преподаваться в школах на русском языке» [2:153-154].
Полагаю, что это была огромная геополитическая ошибка, создание этнической мины замедленного действия. Герцогство Варшавское – это еще не вся Польша, а потому его вполне можно было переименовать в Варшавскую губернию России, предоставив ей все права и обязанности русских губерний. Иными словами – делопроизводство, суд и обучение в школе – на русском языке, в старших классах – изучение польского языка и польской культуры. Занятие выборных должностей – только лицам, владеющих русским языком и принявшим православие. Безусловная отмена польской валюты на территории Российской империи. Никакой административной автономии – равные права со всеми другими народами Российской империи (малороссами, чувашами, казахами и т.д.). Это свело бы польский сепаратизм к минимуму. А придание Варшавскому герцогству исключительных прав без каких-либо заслуг с его стороны означало поощрение любых националистических иллюзий (о якобы европейской принадлежности поляков). Заметим, что присоединение части Саксонии к Пруссии не предполагало никаких уступок саксонцам со стороны пруссаков, и уже тем более не порождало иллюзий о создании Великой Саксонии. Так что русские поступили к полякам излишне добросердечно.  
«Польское общество, польская знать не желали подчинённого положения в Империи и грезили о собственной империи, которую пресекла русская державность и остановил русский народ. Следуя французским влияниям, польские образованные слои составляли тайные общества, исповедующие идею Великой Польши «от моря и до моря» [2:154].
Как видим, русскую доброжелательность и сочувствие поляки не оценили, и стали бороться за превосходство над русскими. Так что политика Русской империи по отношению к полякам иначе как попустительством названа быть не может. Если бы активных сторонников Польской империи русские суды судили и высылали в Сибирь и другие места, таких тайных обществ и антирусских образованных слоёв общества на территории Польши через короткое время уже не осталось бы.  
«После восстания декабристов новый император Николай Павлович всячески стремился к тому, чтобы лояльность поляков была обеспечена без вмешательства в их автономные дела. В знак уважения к Польше он в 1829 году короновался на польский престол в Варшаве. Но этот знак уважения был расценен, напротив, как посягательство на польскую гордость» [2:154].
Всё правильно! Если полякам спускали все их имперские амбиции, то иного  ожидать было невозможно. Если бы существовала Варшавская губерния, а русский император, короновавшись на польское царство, перевел бы рядовую губернию на особое положение королевства, поляки могли бы считать это большой уступкой своим чаяниям. А иначе они, вполне естественно, посчитали русского императора узурпатором какой-то части их национальных прав. Так что еще один царский подарок был воспринят ими как национальное унижение.

Польский мятеж как результат русских уступок.

«Польский мятеж был поднят в условиях, когда Россия добилась впечатляющих успехов во внешней политике. В 1928 году был подписан русско-иранский договор, к России переходили Эриванское и Нахичеванское ханства, граница устанавливалась по реке Аракс, Каспийское море открывалось для торгового судоходства, подтверждалось исключительное право России держать на Каспийском море военный флот. В 1829 году в Адрианополе был подписан договор с Турцией. К России отходило устье Дуная с островами, восточное побережье Чёрного моря с Анапой, Поти, а также районы Ахалцыха и Ахалкалаки. Турция признала владения России в Закавказье. Подтверждалось право подданных России на торговлю по всей территории Османской империи и их неподсудность турецким властям. Босфор и Дарданеллы становились свободными для судоходства»  [2:154].
Поляки не считали себя частью России (Империя не предприняла усилий по их русификации), и успехи русских во внешней политике для поляков никакой роли не играли. Свою автономию они считали не даром России, а свидетельством слабости Империи, и предпочли напасть на русский арсенал, рис. 2.

Рис. 2. Марчин Залеский. Взятие русского арсенала в Варшаве

«Переворот во Франции в июле 1830 года – свержение Карла Х и утверждение на троне Луи-Филиппа возбудило революционное движение по всей Европе: разразились бунты и волнения в германских государствах, Италии и Бельгии. При этом «концерт европейских держав» был нестройным: каждая держава предпочитала решать свои проблемы или занимала выжидательную позицию. В этих условиях Николай I сформулировал принцип своей внешней политики: «Пока революция ограничивается пределами Франции – моя оппозиция происходящему там перевороту будет только моральной». Организация сил России, Пруссии и Австрии была сорвана польскими событиями» [2:154-155].
Понятно, что Россия и в одиночку представляла собой сильного игрока на европейской арене. Но в союзе с Австро-Венгрией и Германией ей вообще не было конкурентов.
«Польский мятеж вспыхнул в ноябре 1830 года в Варшаве. Поводом к выступлению стали слухи, что польская шляхта и польские войска будут направлены на подавление французской революции. Большая часть польских войск примкнула к мятежникам. Захваченное из арсенала русских войск оружие было роздано населению. Вооруженная толпа ворвалась в Бельведерский дворец с намерением убить российского цесаревича Константина Павловича. Началась охота на солдат и офицеров русского воинского контингента. Поляки напали на казармы русских войск, но были отбиты. Великий князь Константин Павлович едва успел уехать из Варшавы. С ним ушли русские войска» [2:155].
Сохранить польскую армию при вхождении Варшавского герцогства в Российскую империю – это уже не уступка полякам, а просто глупость. Поляки должны были бы служить на общих основаниях в русской армии, и тогда любой польский мятеж был бы обречён на поражение еще в зародыше. А покушение на русскую особу царской крови должно было бы закончиться виселицами с болтающимися на них мятежниками.  
«Польский сейм объявил династию Николая I лишенным польского престола, а власть передал правительству из пяти человек во главе с князем Адамом Чарторыйским. Было объявлено, что восстание прекратится только тогда, когда Царству Польскому будет предоставлена независимость и земли в границах Речи Посполитой 1772 года – вместе с Литвой, Белоруссией, Малороссией. Депутация сейма пыталась представить свои требования в Петербурге, но Николай I не пожелал общаться с мятежниками, пока они не сложат оружие» [2:155].
Вот до какой наглости поляков довело попустительство их национальной автономии. Если бы сейм был распущен сразу по присоединении герцогства к России, а вместо него герцогством руководил русский генерал-губернатор, мысль о том, что губерния должна была почему-то раздуться до размера королевства с присоединением Малороссии, Белоруссии и Литвы, вряд ли вошло бы в горячечные головы поляков. А тут мятежные поляки посмели направить депутацию к самому русскому Императору с подобными наглыми требованиями!

Подавление мятежа.

Понятно, что мятеж с самого начала был обречен на провал. «В январе 1831 года в Польшу вошли войска под командованием И.И. Дибича. Сложность для русской армии представляла завезённая из Индии холера, а вовсе не удачи поляков. От холеры скончались главнокомандующий Дибич и цесаревич Константин Павлович. Что касается польской армии, то она была наголову разбита под Гроховым и Остроленкой. В сентябре Варшава была взята приступом.

Рис. 3. Иван Иванович Дибич, главнокомандующий русской армии

Через девять месяцев боёв, осложнённых эпидемией холеры, восстание было подавлено. Согласно подписанным генералом Круковецким условиям капитуляции польские войска должны были принести присягу на верность российскому императору и покинуть Варшаву. Верховный суд Империи приговорил 258 главных участников к смертной казни, которую Государь великодушно заменил на изгнание за границу или ссылку в Сибирь. Сотнями были вынесены приговоры с осуждением на каторгу, многие участники восстания записаны в солдаты, тысячи семейств участников мятежа сосланы в глубинные губернии России, а их имения конфискованы» [2:155-156].
Ничего этого не пришлось бы делать, если бы Варшавское герцогство с самого начала стало бы Варшавской губернией, ибо тогда не было бы Варшавского мятежа. Но и тут, после его подавления было проявлено ненужное великодушие. Ибо уехавшие в Европу поляки стали бы мстить. Русский император должен был оставить решение судов без изменения – и всё.

Последствия в статусе Польши.

«В 1832 году Российская Империя провела ряд мероприятий, изменивших статус Царства Польского. Они могли гарантировать ему спокойное развитие и пресекали возможные очаги крамолы. В феврале 1832 года конституция Польши была упразднена, сейм и армия распущены, генерал-губернатором Польши был назначен командующий польскими войсками генерал И.Ф. Паскевич. Управлять страной должен был административный совет из лиц, назначаемых правительством Империи, а при Государе учреждался статс-секретарь по делам Царства Польского» [2:156].  
Меры, безусловно, полезные, но запоздалые. Их следовало ввести сразу после присоединения Варшавского герцогства к России. Тогда и никакого мятежа не было бы. А все властные структуры, включая низшие, должны были состоять из русских людей.
«Управление Польшей предполагалось осуществлять по законам Российской Империи и на основании «Органического статута». При этом сохранялись права польского местного самоуправления, польский язык при судопроизводстве и в местных органах власти. Городские власти избирались общегородскими собраниями; собрания дворянства, городских и сельских обществ избирали членов совета воеводств, которые, в свою очередь, избирали судей двух первых инстанций, а также предлагали кандидатов для замещения административных должностей» [2:156].
И опять мы видим ряд неоправданных уступок полякам. Вместо жёсткого подавления мятежа Империя оставила ряд административных функций за поляками.
Понятно, что последствия не замедлили себя ждать.

Военное положение.

«Органический статут, утверждённый Манифестом Николая I, в полной мере не вступил в силу, поскольку революционное брожение в Польше не прекратилось. В 1834 году царским правительством вводится военное положение» [2:156].
Военное положение – это чрезвычайная мера. Ее обычно вводят тогда, когда не срабатывает нормальное законодательство. Но она является закономерным результатом предоставления неоправданных уступок этносам, которые их ничем не заслужили.

Пятая колонна в России.

«Польский вопрос всегда был поводом для приложения сил всех, кто чаял крушения самодержавия и подрыва мощи Российской Империи. Первым политическим союзом, который рассматривал независимость Польши в качестве одного из ключевых пунктов свой программы, были декабристы. Декабристы М. Бестужев и С. Муравьёв вели переговоры с польскими тайными обществами о союзничестве и готовы были добиваться отделения Польши от Российской Империи. «По правилу Народности должна Россия  даровать Польше независимое существование», – писал П. Пестель в «Русской правде», выражая позицию, принятую на съезде Южного общества декабристов. Каторжные декабристы встречали ссыльных поляков как товарищей по оружию» [2:156-157].
Понятно, что Павел Иванович Пестель, в возрасте с 12 по 16 лет обучавшийся в Дрездене, более следовал интересам Запада, нежели России. «Путь к достижению цели Пестель видел в военном перевороте, доказывал необходимость истребления императорской фамилии» [3]. Иными словами, предлагал насильственное уничтожение государственного строя Российской Империи. «Держался на следствии с мужеством и достоинством до той поры, пока не убедился, что на него дали подробные показания товарищи. Написал Николаю I униженное письмо с просьбой о милосердии. Повешен вместе с приговоренными декабристами на кронверке Петропавловской крепости» [3].
То есть, держался с достоинством до тех пор, пока ощущал свою безнаказанность. Но такова судьба всех диссидентов, которые подрывают мощь России своими блеяниями насчёт мнимых превосходств Запада, затем организуют тайные общества, а позже униженно молят о пощаде. Всем им рано или поздно висеть на кронверке Петропавловской крепости.  
Можно ли декабристов называть диссидентами? Согласно Википедии, «Диссидент (лат. dissidens — отступник, инакомыслящий) — человек, политические взгляды которого радикально расходятся с официально установленными в стране его проживания. Зачастую этот конфликт личных убеждений с господствующей доктриной приводит к гонениям, преследованиям и репрессиям со стороны официальных властей». Декабристы как раз имели политические убеждения, радикально расходящиеся с официально установленными. Впрочем, чуть ниже Википедия уточняет: «В 1960-е годы диссидентами стали именовать представителей оппозиционного движения в СССР и странах Восточной Европы, которое (в противоположность антисоветским и антикоммунистическим движениям предыдущего периода) не пыталось бороться насильственными средствами против советского строя и марксистско-ленинской идеологии, а апеллировало к советским законам (см. правозащитник) и официально провозглашаемым ценностям. Термин сначала стал применяться на Западе, а затем и самими инакомыслящими».
Иными словами, сами против строя не боролись вооруженным путём (не изготавливали бомбы, не отстреливали должностных лиц, не строили баррикад), но провоцировали на такие действия других.

Рис. 4. Диссиденты: Юлия Вишневская, Людмила Алексеева, Дина Каминская и Кронид Любарский. Мюнхен, 1978. Из Википедии.

Любопытно прочитать биографии диссидентов. Например: «Людмила Алексеева (в девичестве Славинская) родилась 20 июля 1927 года в Евпатории в семье Михаила Львовича Славинского и Валентины Афанасьевны Ефименко» (Википедия). Ни отец, ни мать не являются этническими русскими, место рождения – нынешняя Украина. Имеет гражданство США. «Дина Исааковна Каминская (13 января 1919, Екатеринослав — 7 июля 2006, Фоллс-Чёрч, штат Виргиния) — советский адвокат и правозащитник, известная своим участием в процессах над советскими диссидентами. Жена правоведа Константина Симиса, мать политолога Дмитрия Саймса» (Википедия). Этнически не русская. «Крони?д Арка?дьевич Люба?рский (4 апреля 1934, Псков — 23 мая 1996, Бали, Индонезия) — участник правозащитного движения в СССР, политзаключённый, автор идеи учреждения в 1974 году Дня политзаключенного в СССР, политэмигрант, член Московской Хельсинкской группы с 1989 года (возглавлял МХГ в 1994—1996 гг.)» (Википедия). Этнически не русский. Юлия Вишневская: хотя сведений о ней нет, но внешне она выглядит как этнически не русская. Примечательно, что сфотографированы они на территории страны, которая воевала против СССР. – Понятно, что этим людям интересы России или СССР совершенно чужды, ибо им в Европе привили интересы других стран и этносов. – Но вернёмся к статье о поляках.

Отношение праздной публики.

«Особенно взволнованно встретила весть о польском мятеже праздная публика обеих российских столиц. Герцен писал в своих воспоминаниях» Мы радовались каждому поражению Дибича, не верили неуспехам поляков». «Когда вспыхнула в Варшаве революция 18930 года, русский народ не обнаружил ни малейшей вражды против ослушников воли царской. Молодёжь всем сердцем сочувствовала полякам. Я помню, с каким нетерпением ждали мы известия из Варшавы; мы плакали, как дети, при вести о поминках, справленных в столице Польши по нашим петербургским мученикам» [2:157].
Как мы знаем, «Герцен родился в семье богатого помещика Ивана Алексеевича Яковлева (1767—1846), происходившего от Андрея Кобылы (как и Романовы). Мать — 16-летняя немка Генриетта-Вильгельмина-Луиза Гааг, дочь мелкого чиновника, делопроизводителя в казённой палате в Штутгарте. Брак родителей не был оформлен, и Герцен носил фамилию, придуманную отцом: Герцен — «сын сердца» (от нем. Herz)» (Википедия). Иными словами, полукровка, этнически не русский, и к тому же незаконнорожденный. Были ли ему дороги интересы России? Это большой вопрос.

Рис. 5. Russian political writer Alexander Herzen by Félix Valloton (1895)
и моё чтение надписей

Личность Александра Ивановича Герцена характеризует швейцарский художник Феликс Валлотон, рис. 5. Избранный им ракурс – вид сверху на большой лоб. Но Герцен на зрителя смотрит снизу вверх исподлобья недобрым взглядом; брови у него крохотные, зато глазницы сильно вытянуты по горизонтали, а мешки под глазами обозначены явно.  К моему изумлению, художник вписал в портрет надписи на русском языке, и я в качестве эпиграфиста не смог удержаться от соблазна прочитать их.
На правой глазнице бровь образует букву Т, за которой следует буква Р. Буква У между зрачком и нижней дугой читается в обращенном цвете. На левой глазнице можно прочитать довольно жирную букву С. Всё вместе образует слово ТРУС. Мешок под глазом или пенсне образует букву О, от носа вправо можно прочитать букву Н, что образует слово ОН. На правом усе читается слово ПРАКТИК, на левом – И ДИКАРЬ. Низ бороды – это слово МАСОН. Наконец, слева от правого уса можно прочитать слово ОБОРОТЕНЬ.
Итак, полная характеристика Герцена, данная Валлотоном, звучит так: ТРУС ОН, ПРАКТИК И ДИКАРЬ. МАСОН, ОБОРОТЕНЬ. Мало того, что портрет далеко не лестный, но, оказывается, Герцен был масоном.

Рис. 6. Автопортрет Феликса Валлотена

Судя по гравюре автопортрета, сам Феликс Валлотен не был масоном. Неявных русских надписей на его автопортрете, на мой взгляд, нет.

Но вот по поводу масонства интернет предлагает текст: «Вернувшись в библейские времена из Египта в Палестину, евреи поделили ее на 12 частей. Каждое из 12 колен Израиля получило по жребию свою территорию. В каждой - своя власть, законы, традиции. Но все подчинялись общему Синедриону. Когда переселенцы из Старого Света заселяли новую землю обетованную – Америку, - они создали 13 территорий-штатов. По числу колен израилевых плюс тринадцатое: духовные иудеи – масоны. Принцип управления тот же. Местные законы и общий федеральный центр. Большинство отцов - основателей США были вольными каменщиками. Из 56 человек, подписавших Декларацию о Независимости, 53 масоны. Эти братья и сформировали американскую нацию. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они же становились хозяевами Белого дома. Говорят, лишь один президент в истории США был не масоном, а чистым католиком – Джон Ф. Кеннеди. Свою жизнь он закончил трагически.
Основателем и первым главой чисто американского масонства был Бенджамин Франклин («Великая ложа Филадельфии»). В Европе обычно «Великая ложа» была одна на всю страну. Франклин ввел ее в каждом штате. Первый президент Джордж Вашингтон – иллюминат. Позже братья возведут Мемориал Джорджа Вашингтона в центре американской столицы, носящей его имя, – облицованный  белым мрамором каменный обелиск высотой 169 метров. «Чертова дюжина» в квадрате! Портрет Вашингтона поместили на обратной стороне знаменитой однодолларовой купюры… Эти люди без всяких заклинаний сделали явью извечную мечту алхимиков. Приватизировав печатный долларовый станок, они давно уже делают деньги буквально из воздуха, получая за простые бумажки все материальные блага мира. Стоит этим кукловодам дернуть за ниточку - и начинает трясти целые страны и континенты. И пока не узнаем, что это за люди и как они действуют, мы не поймем, что с нами всеми происходит и почему настал мировой кризис» [4].
Теперь понятно, почему Герцен нашел деньги на «Колокол» и на антирусскую пропаганду.

Пушкин о польских событиях и снова масон.

«В тексте чернового наброска письма Бенкендорфу (1831) Пушкин указывает: «Озлоблённая Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою. – Конституционные правительства хотят мира, а молодые поколения, волнуемые журналами, требуют войны». Сам Бенкендорф признавал: «Дух мятежа, распространившийся в Царстве Польском и в присоединённых  от Польши губерниях, имел вообще вредное влияние и на расположение умов внутри государства. Вредные толки либерального класса людей, особливо молодёжи, неоднократно обращали внимание высшего наблюдения. В Москве обнаружились даже и преступные замыслы… Нет сомнения, что при дальнейших неудачах в укрощении мятежа в Царстве Польском дух своевольства пустил бы в отечестве нашем сильные отрасли».
В пораженном духом либерализма Европе мятежники встречали поддержку вопреки воле собственных правительств. При том, что французский парламент не поддержал сторонников польского мятежа, они пользовались в растревоженном обществе значительным влиянием. Был образован Комитет по оказанию помощи восставшим полякам, распространивший филиалы во многих городах. Главой комитета был влиятельный оппозиционер генерал Лафайет; в Комитет входили видные деятели французской культуры, включая популярного в России писателя В. Гюго. В марте 1831 года демонстранты в поддержку мятежников побили стёкла в русском посольстве в Париже, а в сентябре того же года произошли баррикадные бои. Оппозиционеры требовали войны против Священного Союза, войны против России»  [2:157-158].
Сразу напрашивается вопрос – а не был ли генерал Жильбер, маркиз де Ля Файет, подобно Герцену,  масоном? – Ответ очевиден, и Википедия его не скрывает: «Лафайет прошёл масонское посвящение, и как другой участник войны в США — Александр де Грасс, был членом парижской масонской ложи «Saint Jean d'Écosse du Contrat social». И приводит на рис. 7 эфес масонского меча Лафайета.

Рис. 7. Верхняя часть меча Лафайета

На взгляд неискушенного человека, тут находится символика СССР: внизу пятиконечная звезда, как она изображалась на ряде орденов; слева – серп и молот (хотя вместо серпа изображен мастерок каменщика, а молоток имеет несколько иную форму). Но такое изумление возможно только для несведущего человека, ибо в СМИ уже давно публикуются данные о том, что Октябрьскую революцию в Российской империи организовали и провели масоны. А циркуль справа напоминает герб ГДР, который я поместил справа вверху. – Понятно, что у меня как эпиграфиста, появился вопрос – нет ли на этом гербе надписей, которые читались бы по-русски? Оказалось, что есть.

Рис. 8. Моё чтение надписей на масонской пятиконечной звезде

Я перенумеровал пространства между концами звезды и стал читать, начиная снизу; это – надпись № 1. В обращенном цвете можно прочитать слова: ТЫ – ФРАНКМАСОН. Слева вверху находится надпись № 2, где в реальном цвете читается слово ЛИК, в обращённом – ЯХВЭ. Справа помещена надпись № 3, где читаются слова  ЯРА ГНОМ в обращённом цвете. Справа внизу можно прочитать надпись № 4, в прямом цвете – МИР МАРЫ, в обращенном – МАРЫ МИР. Слева внизу – последняя надпись № 5, где в прямом цвете написано слово МРАКА, а в обращенном – слово МИР.  
Честно говоря, меня удивило то, что в символику масонов вписаны какие-то надписи. Еще более удивительно то, что эти надписи сделаны на русском языке. И, наконец, прежде я не очень был уверен в том, о чём писали публикации о масонах – будто бы они служат Сатане. Полагал, что речь идёт об обычных наговоров христиан на другие религии. Однако теперь на понятном мне русском языке я прочитал, что франкмасоны относятся к миру Мары, который является одновременно и миром мрака, а главный бог иудаизма Яхве (он же Иегова, он же Саваоф) является не МИМОМ, но ГНОМОМ ЯРА.  
Теперь мне стало понятным, почему мои оппоненты из ЖЖ «Чудинология» с таким презрением отзывались о МИМЕ ЯРА. Ибо с позиций ГНОМА ЯРА он является не просто великаном, (гигантом во всех смыслах), но и противником ЯХВЕ. Ибо если ЯР – это, прежде всего, Солнце, то ЯХВЕ – это МРАК. И сторонникам мрака нестерпимо видеть мир Солнца.  Да и ЖЖ, видимо, был организован именно для того, чтобы отвратить меня от чтения надписей именно франкмасонов. – Но вернёмся к исследованию польских событий.

Маркс о польских событиях.

Маркс и Энгельс писали о 1830 годе: «Клич «Да здравствует Польша!», который раздавался тогда по всей  Западной Европе, был не только выражением симпатии и восхищения патриотическими бойцами, которых сломили с помощью грубой силы, – этим кличем приветствовали нацию, все восстания которой, столь роковые для нее самой, всегда останавливали поход контрреволюции… Клич «Да здравствует Польша!» означал сам по себе: Смерть Священному союзу, смерть военному деспотизму Прссии, Пруссии и Австрии, смерть монгольскому господству над современным обществом!» [2:158].
Странно, что Россию, которая, согласно академической историографии, приняла основной натиск монгольского нашествия, Маркс считал монгольской державой. Не следует ли из этого, что под монголами Европа имела в виду именно русских? Но тогда прав академик А.Т. Фоменко, предположивший, что «монголы» – это русские?
«Энгельс особо выделил в польском мятеже Лелевеля: «В призыве к оружию всей старой Польши, в превращении войны за независимость Польши в европейскую войну, в предоставлении гражданских прав евреям и крестьянам, в наделении последних земельной собственностью, в перестройке всей Польши на основах демократии и равенства искал он путей для превращения национальной борьбы в борьбу за свободу». К подобным же персонажам взывали Маркс и Энгельс в 1848 году, требуя от Европы «с оружием в руках потребовать от России отказа от Польши… Война с Россией была бы единственно возможным путём спасти нашу честь и наши интересы по отношению к нашим славянским соседям и особенно к Польше» [2:158].
Википедия сообщает: «Иоа?хим Леле?вель (польск. Joachim Lelewel, лит. Joachimas Lelevelis, белор. Яўхім Лялевель, 22 марта 1786, Варшава — 29 мая 1861, Париж) — польский историк, общественный и политический деятель; профессор Виленского университета… С началом Польского восстания 1830—1831 годов (в польской историографии Ноябрьское восстание) член Административного совета во главе с Адамом Чарторыйским, затем Национального правительства. Стал председателем возобновлённого в ходе восстания Патриотического общества (Towarzystwo Patriotyczne), стремившегося радикализировать политические действия (под давлением организованных Патриотическим обществом манифестаций сейм 25 января 1831 года проголосовал за лишение польского престола Николая I) и проведения глубоких социальных реформ (наделение части крестьян землёй и другие меры)».
Итак, Маркс и Энгельс высоко оценили радикализм Лелевеля.
«Основоположники марксизма легко определяли интерес рабочего класса именно к войне против России»: «Рабочие Европы единодушно провозглашают восстановление Польши как неотъемлемую часть своей политической программы, как требование, наиболее выражающее их внешнюю политику… [Рабочий класс] хочет вмешательства, а не невмешательства; он хочет войны с Россией, потому что Россия вторгается в дела Польши; и он это доказывал каждый раз, когда поляки восставали против своих угнетателей»… В одном из писем Энгельсу Маркс точно указал на «тот исторический факт, что сила и жизнеспособность всех революций, начиная с 1789 года, довольно точно измеряются их отношением к Польше. Польша – их «внешний» термометр». Теоретики мятежа зафиксировали, что радикализм оппозиции к правительству всегда сопровождался соответствующей же степенью радикализма требований оказать поддержку польским мятежникам» [2:158-159].   
Итак, классики марксизма, оказывается, были настроены весьма решительно против России за то, что Россия не провела русификацию Польши, а даровала ей автономию. Когда мы изучали в советское время марксизм, о такой позиции Маркса и Энгельса не было сказано ни слова. Иными словами, манипулирование интересами рабочего класса (якобы в середине XIX века рабочий класс хотел вмешательства в дела России, а в ХХ веке Ленин уверял, что рабочий класс России совершенно не должен вмешиваться в войну России против Германии) классиками марксизма было на руку только врагам России.
Естественно, что сразу же возникает вопрос, не были ли классики марксизма масонами? – На этот вопрос утвердительно отвечает Владимир Истархов [5]: «Иллюминаты являются высшей частью золотой пирамиды. Лев Троцкий в США вступил в масонскую ложу золотой пирамиды, называемую Мицраим (в переводе с иврита означает Египет) и был масоном очень высокой степени посвящения. Троцкий был основателем «Красной армии». Название не случайно. Красная армия – это армия Ротшильда (красная вывеска). Троцкий ввел символ для этой армии в виде пятиугольной масонской звезды. Красная армия под предводительством Троцкого была смертельным оружием международной иудократии. Карл Маркс и Фридрих Энгельс были масонами 31-ой степени и сатанистами. В своем стихотворении «Скрипач» Маркс пишет: «Адские испарения поднимаются и наполняют мой мозг, пока не сойду с ума, и мое сердце в корне не переменится. Видишь этот меч? Князь тьмы продал мне его». Эти строки приобретают особое значение, если знать, что в ритуале высшего посвящения в сатанинский культ кандидату продается заколдованный меч, гарантирующий ему успех. Он платит за него, подписывая кровью, взятой из его вен. Это договор, по которому его душа будет принадлежать сатане после смерти».
В этой же статье он поясняет, что 31-я ступень посвящения называется «Великий инспектор инквизитор командор». Так что с Россией пытались расправиться иллюминаты еще в середине XIX века, используя польский вопрос.

ИСТОЧНИК